Мир без конца - Страница 40

К оглавлению

— И всегда-то ты все видишь в черном свете.

— Вот как? — обиделась Клерк. — Что ж, посмотрим. Надеюсь, я ошибаюсь.

Белокурая красавица собралась уходить.

— Элизабет?

— Да?

— Я правда очень рад, что тебе понравилось.

Девушка не ответила, но, кажется, несколько оттаяв, махнула на прощание рукой.

Мерфин решил, что дверь готова, и обмотал ее грубой мешковиной. Все равно показывать Элфрику, почему бы и не сейчас. Дождь прекратился, по крайней мере на время. Фитцджеральд попросил одного работника помочь. У строителей имелся особый способ переноски тяжелых громоздких вещей. Параллельно клали на землю два прочных шеста, а на них перпендикулярно по центру — доски, на которые затаскивали груз, затем люди вставали между шестами с обоих концов и поднимали. Это называлось растяжкой; так же носили больных в госпиталь. Но даже на растяжке дверь оказалась очень тяжелой. Мерфин, правда, был привычен к тяжестям. Мастер никогда не давал ему поблажек из-за хрупкости телосложения, и в результате подмастерье стал удивительно сильным.

Вдвоем с помощником занесли дверь в дом Элфрика. На кухне сидела Гризельда, сегодня еще более аппетитная — грудь даже вроде стала больше. Мерфин терпеть не мог ссориться с людьми и попытался быть приветливым.

— Хочешь посмотреть мою дверь? — спросил он, проходя мимо.

— Чего мне на нее смотреть?

— Она резная. Это притча о мудрых и юродивых девах.

Дочь хозяина невесело усмехнулась:

— Только не надо мне про дев.

Пронесли дверь во двор.

Мерфин не понимал женщин. После того случая Гризельда была холодна с ним. Если она так к нему относится, то зачем это сделала? Девушка ясно давала понять, что больше не хочет. Сказал бы он этой пышке, что разделяет ее чувства — молодого человека в самом деле воротило при воспоминании, — но это оскорбление, и он вообще ничего не говорил.

Поставили растяжку на землю, и помощник Мерфина ушел. Крепкий Элфрик, наклонившись над кучей дерева, считал рейки, постукивая по каждой квадратным бруском в пару футов длиной и высунув язык, что делал всегда, когда приходилось шевелить мозгами. Мастер сердито посмотрел на ученика, и тот, не говоря ни слова, просто развернул дверь и гордо прислонил ее к груде камней. Следуя традиции и образцу, он вместе с тем сделал нечто свое, что приводило людей в восторг. Резчик с нетерпением ждал, когда дверь навесят в собор.

— Сорок семь, — буркнул Элфрик и повернулся к Мерфину.

— Я закончил дверь, — небрежно сказал тот. — Как вам?

Хозяин бросил взгляд на работу. Ноздри его большого носа удивленно раздулись. Затем он без предупреждения ударил Мерфина по лицу бруском, которым отсчитывал рейки. Это был приличный кусок дерева, и удар вышел сильным. От неожиданной боли юноша вскрикнул, оступился и упал.

— Кусок дерьма! — завопил мастер. — Ты обесчестил мою дочь!

Подмастерье хотел возразить, но рот его оказался полон крови.

— Как ты посмел! — рычал хозяин.

Как по сигналу, из дома вышла Алиса.

— Змея! — завопила она. — Пробрался в наш дом и позоришь юную девушку!

Делают вид, что так вышло случайно, однако все спланировали, понял Мерфин. Выплюнул кровь и усмехнулся:

— Обесчестил? Она не была девушкой!

Элфрик вновь замахнулся. Фитцджеральд откатился, но полено больно пришлось по плечу. Алиса не унималась:

— Как ты мог поступить так с Керис? Моя бедная сестренка! Если она об этом узнает! Это разобьет ей сердце.

— А ты, конечно, поспешишь ей сообщить, сволочь.

— Но ты не сможешь тайно жениться на Гризельде, — удивилась Алиса.

— Жениться? Я не собираюсь на ней жениться. Да она меня ненавидит!

На этих словах появилась Гризельда:

— Конечно, я не хочу выходить за тебя замуж. Но придется. Я беременна.

Мерфин уставился на нее:

— Это невозможно — мы делали это всего один раз.

Элфрик грубо рассмеялся:

— Для этого достаточно и одного раза, дурак.

— И все-таки я не женюсь на ней.

— Не женишься — вылетишь вон, — набычился хозяин.

— Вы этого не сделаете.

— Почему же?

— Мне все равно, я на ней не женюсь.

Элфрик положил полено и взял топор.

— Боже милостивый! — прошептал Мерфин.

Алиса сделала шаг вперед.

— Элфрик, не убивай.

— Отойди, женщина. — Мастер занес топор.

Всерьез испугавшись, Фитцджеральд на карачках быстро отполз в сторону. Элфрик опустил топор. Но не на Мерфина, а на дверь.

— Не-ет! — завопил тот.

Острое лезвие вонзилось в лицо длинноволосой девы и расщепило древесину.

— Прекратите! — кричал юноша.

Элфрик вновь поднял топор и с силой опустил. Дверь раскололась. Подмастерье вскочил. К его ужасу, по щекам текли слезы.

— Вы не имеете права! — Молодой человек хотел кричать, но издавал лишь какой-то свистящий шепот.

Элфрик занес топор:

— Отойди, козявка, не искушай меня.

Мерфин заметил в глазах мастера безумный блеск и отступил. Хозяин снова опустил топор на дверь. Резчик стоял и смотрел, а по щекам текли слезы.

11

Две собаки, Скип и Скрэп — из одного помета, хоть и не похожие друг на друга, — обрадовались встрече. Скип был коричневым, а Скрэп маленькой и черной. Скип тощий и подозрительный — типично деревенский пес, — а горожанка Скрэп упитанная и благодушная.

Прошло уже десять лет с тех пор, как Гвенда выбрала Скипа на полу комнаты в большом доме торговца шерстью, вдень, когда умерла мать Керис. Девочки подружились. Правда, виделись они всего пару раз в год, но рассказывали друг другу все. Дочь бедняка почему-то знала, что может поделиться с подругой чем угодно и это не станет известно ни ее родителям, ни кому другому в Вигли. От души надеялась, что это взаимно: сама она не общалась с кингсбриджскими девчонками и не могла по неосторожности чего-нибудь ляпнуть.