Мир без конца - Страница 207

207

— Англичане не благородны, — говорил его сосед, покрасневший от возмущения молодой человек, очень похожий на монарха. — Они, подобно ворам, делают свое черное дело в ночи и улепетывают.

Мартен за плечом Керис пробормотал ей в ухо:

— Это мой господин, Карл, граф Алансонский, брат короля.

Графу ответили:

— Не согласен. — Монахиня тут же поняла, что говорящий слеп, и решила, что это богемский король. — Они больше никуда не побегут: у них мало съестных припасов, а кроме того, захватчики устали.

— Эдуард хочет соединиться с англо-фламандским войском, вторгшимся на северо-восток из Фландрии, — продолжил Карл.

Иоанн покачал головой:

— Сегодня стало известно, что та армия отступает. Я думаю, Эдуард останется и вступит в бой. И, судя по всему, для него чем раньше, тем лучше, так как английские воины с каждым днем все больше будут впадать в уныние.

— Тогда можно их догнать завтра же, — возбужденно воскликнул Карл. — После того, что они учинили в Нормандии, все должны умереть — рыцари, знать, даже сам Эдуард!

Король Филипп потрепал Алансона по руке, успокаивая.

— Гнев нашего брата легко понять. Преступления англичан гнусны. Но помните: когда сойдемся с врагом, самое главное — отложить наши разногласия, забыть распри и довериться друг другу по крайней мере на время сражения. Мы превосходим англичан числом и легко победим, но биться нужно вместе, как одно войско. Выпьем же за единство.

Интересный тост, подумала Керис, тихонько отходя от двери. Значит, король не уверен в союзниках. Но больше ее взволновала вероятность нового сражения — возможно, уже завтра. Как бы им с Мэр не попасть в мясорубку. По возвращении в трапезную Мартен заметил:

— Не только у короля, у тебя тоже резвый братишка.

Керис увидела, что спутница совсем пьяна. Она уже переигрывала — расставила ноги и навалилась локтями на стол.

— Ей-богу, отличное жаркое, — говорила хорошенькая монахиня в мужском костюме, — но меня от него чертовски пучит. Простите, ребята, за вонь. — Девушка долила себе вина и сделала большой глоток.

Мужчины добродушно рассмеялись — их забавлял вид напившегося в первый раз мальчишки; они, конечно же, припомнили собственный опыт. Керис взяла спутницу за руку:

— Время баиньки, братишка. Пойдем-ка.

Мэр легко согласилась и на прощание сказала сидевшим за столом:

— Мой старший брат как старая бабка, но любит меня. Правда, Кристоф?

— Конечно, люблю, Мишель.

Мужчины вновь рассмеялись.

Монахиня крепко держалась за Керис. Та отвела ее обратно в церковь, нашла их одеяла, уложила и укрыла.

— Поцелуй меня на ночь, Кристоф.

Врачевательница поцеловала спутницу:

— Ты пьян. Спи. Рано утром в путь.

Суконщица не сразу смогла уснуть. Понимала, как им с Мэр не повезло. Они почти нагнали английскую армию и епископа Ричарда, но в этот же момент их нагнали и французы. От поля сражения нужно держаться подальше. С другой стороны, если плестись позади французского войска, можно так и не добраться до англичан.

Решили тронуться в дорогу с рассветом и попытаться обойти французов. Такое огромное войско не может двигаться быстро — несколько часов уйдет только на то, чтобы выстроить его. При известном проворстве у них все получится. Это рискованно, но, начиная с Портсмута, путешественницы только и делали, что рисковали.

Керис задремала и проснулась часа в три утра от колокольного звона на утреню. Она разбудила Мэр и не испытала никакого сочувствия, когда та пожаловалась на головную боль. Во время службы братья Лоншан отправились на конюшню и нашли своих пони. Ночь стояла ясная, и все было видно при свете звезд. Пекари трудились всю ночь, и монахини купили в дорогу хлеба, но городские ворота еще не отпирали, и пришлось ждать зари, дрожа от холода и в нетерпении жуя свежий хлеб. Около половины четвертого сестры наконец выехали из Абвиля и по правому берегу Соммы направились на северо-запад, куда, как говорили, ушла английская армия.

Едва монахини отъехали на четверть мили, как на городских стенах протрубили подъем. Не одна Керис — король Филипп тоже принял решение выступать рано утром. В полях зашевелились солдаты. Командиры, судя по всему, получили приказы накануне, так как прекрасно знали, что делать, и скоро путниц нагнали первые солдаты.

Суконщица все еще надеялась добраться до англичан прежде французов. Воинам придется перегруппироваться перед сражением, а это даст ей время нагнать соотечественников и найти укромное место подальше от поля битвы. Дочь Эдмунда не хотела очутиться между молотом и наковальней и начинала думать, что слишком легкомысленно отправилась искать Ричарда. Ничего не зная о войне, она не могла себе представить все подстерегавшие их трудности и опасности. Но жалеть поздно. И до сих пор все обходилось.

Солдаты на дороге оказались не французами, а итальянцами. Они несли арбалеты и колчаны с железными болтами. Настроены арбалетчики были дружелюбно, и Керис разговорилась с ними на смеси нормандского, латинского и итальянского, которому научилась у Буонавентуры Кароли. Пехотинцы рассказывали, что во время битв всегда стоял впереди и стреляют, прикрываясь тяжелыми деревянными щитами, которые в настоящее время едут в обозе где-то сзади; ворчали, что не успели толком позавтракать; пренебрежительно отзывались о порывистости и драчливости французских рыцарей и восхищались своим командиром Оттоне Дорией, шествовавшим чуть впереди.

Солнце уже прогрело воздух. Зная о предстоящем сражении, арбалетчики надели тяжелые стеганые куртки, железные шлемы и наголенники. Около полудня Мэр заявила, что без короткого привала она потеряет сознание. Керис тоже сильно устала — монахини ехали с рассвета, но, понимая, что отдых нужен и пони, неохотно согласилась, а тысячи солдат обгоняли и обгоняли их.

207