Мир без конца - Страница 197

К оглавлению

197

— Они были завещаны сестрам. Вы об этом знали. Сами видели завещание.

— Мне ничего не известно ни про какое завещание.

— Разумеется, известно. Я передала вам его для снятия копии… — Сесилия запнулась.

— Мне ничего не известно ни про какое завещание, — повторил Годвин.

— Он его уничтожил, — поняла Керис. — Сказал, что сделает копию, а подлинник положит в сундук… Но аббат уничтожил его.

Мать-настоятельница, открыв рот, уставилась на главу братии.

— Я должна была догадаться, — сказала она. — После того, что вы пытались сделать с Керис, мне не следовало больше доверять вам. Ноя решила, что душа ваша спасена. Моя ошибка.

— Хорошо, что мы сами сделали копию завещания, прежде чем отдать подлинник. — Смотрительница госпиталя выдумала это с отчаяния.

— Разумеется, подделка, — хмыкнул Годвин.

— Если бы это были ваши деньги, тебе бы не пришлось взламывать шкатулку, — продолжила Керис. — Идемте смотреть. Так или иначе это решит вопрос.

— Тот факт, что кто-то трогал петли, еще ничего не доказывает, — вставил Филемон.

— Так я права! — воскликнула госпитальная сестра. — Иначе откуда тебе знать, что кто-то трогал петли? Сестра Бет не открывала тайник после той проверки, а тогда сундучок был цел. Значит, вы сами достали его из тайника, если вам известно про манипуляции с петлями.

Филемон смутился и ничего не ответил. Сесилия обратилась к Ллойду:

— Архидьякон, вы представляете епископа. Я полагаю, ваш долг велеть аббату вернуть деньги сестрам.

Ллойд с тревогой спросил Годвина:

— У вас остались деньги?

— Поймав вора, не спрашивают, может ли он отдать бесчестно добытые средства, — в бешенстве прошипела Керис.

— Больше половины уже истрачено на дворец, — признался Годвин.

— Строительство немедленно прекратить, — заявила Керис. — Людей уволить сегодня же, здание срыть, а материалы продать. Ты должен вернуть все до последнего пенни. Если после того, как дворец будет разрушен, не сможешь отдать деньгами, возместишь землями или каким-нибудь другим имуществом.

— Я отказываюсь, — вспыхнул Годвин.

Сесилия снова обратилась к Ллойду:

— Архидьякон, прошу вас выполнить ваш долг. Вы не можете допустить, чтобы помощники епископа обворовывали друг друга. Не важно, что все делают Божье дело.

— Я не могу сам разрешить подобный спор, — ответил тот. — Это слишком серьезно.

При виде слабоволия Ллойда у Керис от ярости и отчаяния пропал дар речи. Мать-настоятельница возмутилась:

— Но вы обязаны!

Архидьякон испугался, но упрямо покачал головой:

— Обвинение в краже, уничтожении завещания, мошенничестве… Это должен решать лично епископ!

— Но епископ Ричард во Франции, и никто не знает, когда он вернется. А Годвин тем временем тратит украденные деньги! — воскликнула аббатиса.

— Боюсь, я ничего не могу сделать, — повторил Ллойд. — Необходимо обратиться к Ричарду.

— Ну что ж, хорошо, — отрезала Керис таким голосом, что все взоры обратились на нее. — Мы поедем искать епископа.

46

В июле 1346 года король Эдуард II собрал в Портсмуте крупнейший флот для переброски армии, который когда-либо видела Англия, — почти тысяча судов. Из-за встречного ветра выход в море откладывался, но одиннадцатого июля флот все-таки покинул гавань, храня порт назначения в тайне.

Керис и Мэр прибыли в Портсмут два дня спустя, упустив епископа Ричарда, который уплыл вместе с королем. Монахини решили двигаться за войском во Францию. Было не так просто получить разрешение даже на поездку в Портсмут. Мать Сесилия собрала сестер на заседание капитула, чтобы обсудить предложение, и некоторым показалось, что путешественницы подвергнут себя всякого рода опасностям. Однако сестры выезжали из монастыря не только в паломничества, но и по делам — в Лондон, Кентербери, Рим, — а кингсбриджские монахини хотели вернуть свои деньги.

И все-таки Керис не была уверена, что ей удастся добиться разрешения на пересечение Ла-Манша. По счастью, не оказалось возможности и необходимости о нем просить. Они с Мэр не могли тут же отправиться за войском, даже если бы знали цель назначения, так как всякий мало-мальски пригодный корабль на южном побережье Англии ушел с королем. Им пришлось мучиться от нетерпения в женском монастыре под Портсмутом в ожидании новостей.

Позже Керис узнала, что король Эдуард с войском высадился на широком берегу возле Сен-Вааст-ля-Уга на северном побережье Франции, недалеко от Барфлёра. Однако суда и не думали возвращаться. Две недели они двигались вдоль берега на восток, следуя за армией до Кана. Там корабли набили трюмы трофеями — драгоценными камнями, дорогими тканями, золотой и серебряной посудой, награбленными солдатами Эдуарда у богатых горожан Нормандии, — и вернулись.

Одним из первых пришел ког «Грейс» — мощное каботажное судно с закругленными носом и кормой. Его капитан, морской волк с дубленым лицом по имени Ролло, нахваливал короля. Ему как владельцу корабля платили не очень щедро, и он не плошал при грабежах.

— Самая большая армия, которую я только видел в жизни, — со смаком говорил Ролло. По его подсчетам, больше пятнадцати тысяч человек, половина из которых — лучники, и около пяти тысяч конницы. — С такой придется повозиться. Я довезу вас до Кана, там я их оставил, а потом уж догоняйте сами. Куда бы ни двинулось войско, оно будет примерно на неделю впереди вас.

Керис и Мэр договорились с Ролло о цене и взошли на борт «Грейса» с двумя крепкими пони — Блэкки и Стэмпом. Они куда медленнее боевых коней, но смотрительница госпиталя рассудила, что войску придется время от времени останавливаться для боев и армию удастся нагнать.

197